Музыкальное предзимье. Декабрь

И снова музыка в календаре. 11 декабря – 215 лет со дня рождения французского  композитора Гектора Берлиоза.

12 декабря родился  советский композитор Владимир Яковлевич Шаинский.

16  декабря    родились   русские композиторы Родион Константинович Щедрин и Георгий Васильевич Свиридов.

17    декабря     - день рождения немецкого композитора Л.В. Бетховена.

22 декабря – 160 лет со дня рождения итальянского композитора Джакомо Пуччини.

30   декабря   родился  советский композитор Дмитрий Борисович Кабалевский.

БЕРЛИОЗ

Не путать с булгаковским  литератором Михаилом Александровичем Берлиозом.  Гектор Берлиоз вошел в историю как смелый художник, расширивший выразительные возможности музыкального искусства, как романтик, остро запечатлевший буйные духовные порывы своего времени, как композитор, тесно связавший музыку с другими видами искусств, как создатель программной симфонической музыки – этого завоевания романтической эпохи, утвердившегося в творчестве композиторов XIX века.

Его отец познакомил сына с теорией музыки, научил его играть на флейте и гитаре. Одним из первых сильных музыкальных впечатлений Берлиоза было пение женского хора в местном монастыре. Отныне для него существовала только музыка. География, классики литературы отошли на задний план.

Берлиоз оказался типичным самоучкой, музыкальными знаниями он был обязан себе и книгам, которые находил в библиотеке отца. Он свободно играл на флажолете, флейте и гитаре. Отец считал, что профессия музыканта не подходит для его сына, и мечтал, что Гектор, подобно ему, будет медиком. Став студентом медицинского факультета в Париже, по словам Берлиоза, его жизнь озаряли "три удара молнии": знакомство с творениями Шекспира, Гёте и Бетховена Но была еще одна молния, не имеющая отношения к музыке. С 1823 года он выступает в печати с острополемическими статьями и на долгие годы не расстается с пером журналиста. Он  втянулся в художественную жизнь Парижа, сблизившись с лучшими представителями передовой интеллигенции: Гюго, Бальзаком, Дюма, Гейне, Листом, Шопеном. Жизнь  его не обеспечена. Подобно  Бальзаку, ему никак не удается расплатиться с кредиторами! Три  раза по окончании консерватории ему было отказано в получении государственной стипендии.

5 декабря 1830 года состоялась премьера "Фантастической симфонии" – самого знаменитого сочинения Берлиоза. Это своего рода музыкальный роман со сложным психологическим подтекстом. Его симфония "Гарольд в Италии"  навеяна воспоминаниями об этой стране и увлечением Байроном. В  симфонии "Ромео и Джульетта" он раскрыл тему чистой молодой любви, выросшей вопреки ненависти и злу и побеждающей их.

Берлиоз прославился и как выдающийся дирижер. С 1843 года начались его гастроли и за пределами Франции – в Германии, Австрии, Чехии, Венгрии, России, Англии. Всюду он имеет феноменальный успех, особенно в Петербурге и Москве (в 1847 году). Берлиоз – первый в истории исполнительского искусства гастролирующий дирижер, исполнявший наряду со своими произведениями и современных авторов.

Но величие Берлиоза не понято было современниками на его родине. Лишь позже, в 1870-х годах его провозгласили главой новой французской музыкальной школы.

ЩЕДРИН

Родион Константинович Щедрин родился в семье музыканта. Отец, Константин Михайлович, был известным лектором-музыковедом. В доме Щедриных постоянно звучала музыка. Именно живое музицирование было той питательной средой, которая исподволь формировала пристрастия и вкусы будущего композитора. Семейной гордостью было фортепианное трио, в котором участвовали Константин Михайлович и его родные братья.

Щедрин  признавался: «Хотя я родился в Москве, но все свое детство — от снега до снега — я проводил в городке Алексин Тульской области. Мой отец кончил тульскую духовную семинарию. Два его брата там преподавали, а мой дед был священником в Алексине. Тогда же не было ни телевизора, ни даже картонной радиотарелки. А было звучание пастухов через Оку — другого способа собрать коров не существовало. Я помню, как у соседей кто-то умирал, приглашали плакальщицу. И вот она приходила, «вопила» причитания. Или пели терпкие песни с не очень цензурными текстами, обязательно праздники устраивали семейные, свадьбы играли. Я все это на всю жизнь запомнил. В моем познании мира, в том числе музыкального, оно сыграло огромную роль. Только позже я открыл классическую музыку, Бетховена, Чайковского, Баха».

Годы отрочества совпали с войной, дважды мальчик бежал на фронт, но его возвращали. В 1945 году ему 12 лет, его определили  в Хоровое училище.  Спустя десятилетия Щедрин скажет: «Первые в жизни минуты вдохновения я испытал именно во время пения в хоре».

Еще не окончив  Московскую консерваторию, Щедрин был принят в члены Союза композиторов.

В начале своего пути Щедрин опробовал разные сферы. Это были балет по сказке П. Ершова «Конек Горбунок»,  Первая симфония, Камерная сюита для 20 скрипок, арфы, аккордеона и 2 контрабасов  и опера  «Не только любовь», сатирическая курортная кантата «Бюрократиада», музыка к драматическим спектаклям и кинофильмам. Веселый марш из фильма «Высота» мгновенно стал музыкальным бестселлером...

Вторая его опера - «Мертвые души», стремление композитора «средствами музыки прочитать поющую прозу Гоголя, музыкой очертить национальный характер, музыкой же подчеркнуть бесконечную выразительность, живость и гибкость родного нашего языка» воплотилось в драматургии ярких контрастов между устрашающим миром торговцев мертвыми душами, всех этих Чичиковых, собакевичей, Плюшкиных, коробочек, маниловых, которые безжалостно бичуются в опере, и миром «душ живых», народной жизни.

Музыка по Лескову логично продолжила ряд литературных пристрастий и привязанностей Щедрина, подчеркнула его принципиальную ориентацию: «...не могу понять наших композиторов, обращающихся к переводной литературе. Мы обладаем несметным богатством — литературой, написанной на русском языке». В этом ряду особое место отведено Пушкину («один из моих богов») — помимо ранних двух хоров, в 1981 г. созданы хоровые поэмы «Казнь Пугачева» на прозаический текст из «Истории пугачевского бунта» и «Строфы „Евгения Онегина“».

Благодаря музыкальным спектаклям по Чехову — «Чайке» и «Даме с собачкой»,  лирическим сценам по мотивам романа Л. Толстого «Анна Каренина», существенно обогатилась галерея воплощенных на балетной сцене русских героинь. Подлинным соавтором этих шедевров современного хореографического искусства явилась Майя Плисецкая — выдающаяся балерина нашего времени, жена композитора.

Путь Щедрина-композитора — каждодневное, упорное преодоление материала, в твердых руках мастера превращающегося в нотные строки. Опыт  Щедрина, его собственное творчество являют собой яркие примеры связи времен, «разных музык», преемственности традиций.

Цитаты Родиона Щедрина

·        Лесков — один из величайших писателей земли русской.

·        … сам Левша — это ведь концентрат всех черт русского человека — от «а» до «я». Дар, смекалка, достоинство, полное презрение к понятию «что такое смерть», он неспешен, с самоиронией, при этом склонный к злоупотреблению нашим национальным напитком...

Неоцененный и ненужный.

·        … русская литература — пускай это не звучит чрезмерно патриотично — самая богатая литература в мире.

·        Опера вечна. Люди приходят, уходят, негодуют, бросают то камни, то чепчики в воздух, но опера вечна. Все уйдет, конечно, может быть, и Земля погибнет — мне тогда очень жалко будет и Бетховена, и Баха, и Чайковского, и Вагнера. Но скрипку ведь создали в XVI веке, и лучше люди ничего не придумали, это вечность. Мне кажется, жанр оперы тоже останется навсегда.

Использованы интервью Татьяны Ершовой

 http://lenta.ru/articles/2013/06/24/schedrin/

и статья А. Григорьевой  

http://www.belcanto.ru/schedrin.html

СВИРИДОВ

Г. В. Свиридов считал своим предназначением «воспеть Русь, где Господь дал и велел мне жить, радоваться и мучиться». Он писал: «Музыка нашей страны — яркое и мощное многонациональное явление — не может быть замкнутой и отграниченной от всего предыдущего и окружающего. <…>

Искусство Глинки, Бородина, Мусоргского, Римского-Корсакова, Чайковского тесно связано с жизнью народа и уходит свои­ми корнями в глубину народных традиций. Любовь к людям, призыв к братству, умение воспеть и возвеличить человека, раскрыть , его богатый душевный мир, показать глубину его мыслей,  чувств — вот что определяет бессмертие традиций русского искусства, которые мы призваны развивать.       Чтобы быть подлинным интернационалистом, надо прежде всего знать и лю­бить культуру своего народа».

В интервью зарубежным журналистам он признавался, что сочиняет музыку «из глу­бины души», и ближе всего ему наши национальные поэты — Пушкин, Блок, Есенин и Маяковский. «Патетическая оратория» на стихи Маяковского трактуется композитором как грандиозный творческий акт разрушения и вместе с тем созидания. Он признавался, что любит стихи Сергея Есенина, который близок ему, как певец деревни. «Меня особенно трогают его стихи, люди и природа, отражен­ные в них».  

Многим известен свиридовский вальс к пушкинской «Метели». Композитор призывал не относится к прошлому, как «к чему-то старозаветному, тихому, патриархаль­ному в противовес сегодняшнему неспокойному, шумному време­ни», ведь «Пушкин жил в исключительно бурное время, богатое круп­нейшими событиями и грандиозными потрясениями. Это была эпо­ха Великой французской революции и наполеоновских походов, эпоха Отечественной войны 1812 года и восстания декабристов». Он не пытался  «осовременить» Пушкина, а старался идти за ним, «в его недостижимую высоту».

Владимир Солоухин писал: «Музыка и литература в общем русле могучего русского искусства всегда были близки. Стихи становились романсами, поэмы и повести операми. Эта традиция, естественно, жива и поныне, так что в самом факте обращения композитора к литературным тек­стам не было бы ничего удивительного.

В творчестве замечательного современного композитора Геор­гия Свиридова меня восхищает то, что каждое его обращение к русской литературе это всегда открытие. <…>

… музыка Свиридова берет поэзию не для того чтобы обогатиться, она обогащает поэзию сама, раскрывает, углубляет ее, заставляя звучать полнее и громче. Лирика на­чинает звучать подчас эпически, а проза становится лирической. Повышенное становится широким, а широкое поднимается до вы­сот большого классического искусства. Вот почему Георгий Свири­дов народен в самом лучшем смысле этого слова».

Михаил Швейцер подмечал: «Шекспир, Бёрнс, Пуш­кин, Блок, Маяковский, Пастернак, Некрасов, Есенин, безымянные сочинители русских народных песен — все поют в свиридовском хоре. <…>

Я ухо приложил к земле,

Я муки криком не нарушу.

                      А. Блок

А. Блок слушает землю. Он слышит ее тайные, никому не слышные звуки: прозябание дольней лозы, «горний ангелов по­лет», гул назревающих потрясений, «неслыханных мятежей».

Свиридов прикладывает ухо к груди Блока, и слышит то, что слышит Блок, но чего тот не хочет выразить ни словами, ни кри­ком — он слышит муку поэта. Его «немую борьбу». Свиридов слышит сокровенные глухие тоны блоковского сердца, то, что лежит тайной межсловесной тишины поэта.

И Свиридов — чуткое ухо и чуткое сердце — как небывалой мощи усилитель способен сделать это явственным всему миру».

А. Золотов: «В симфонической увертюре Свиридова к кинофильму «Время, вперед!» звучит тема-мелодия, полная порыва, звенящая упругим ритмом, — символическое выражение нашего времени. Творчество больших художников, как Георгий Свиридов, обогащая духовный мир людей, сливается с созидательной энергией Страны Советов».

Кайсын  Кулиев посвятил ему такие строки:

Мы слушали музыку. Вечер и сад

так верили ей, и так мысли парили,

как будто и музыка, и снегопад,

и всё это с нами случилось впервые.  

Впервые, давно, до всего, до судьбы,

до участи хлеба, постигшей колосья,

до тяжести, обременившей сады,

до встречи кувшина с водою колодца.

Казалось, что пуля не знает ствола,

петух не приходит заре на подмогу,

рука человека огня не зажгла

и жёрнов ещё не учился помолу.

Нет времени позже, чем ранняя рань,

нет опыта утра у мглы предрассветной,

не ведает тело премудрости ран,

и нет ничего, кроме музыки этой.

Мы слушали музыку в мире пустом,

уже существуя, ещё не печалясь:

страданья – потом и несчастья – потом,

пока – только музыки первоначальность!

  БЕТХОВЕН

Из-за  бедности  ему пришлось оставить школу и занимается самому. Этот  маленький человек умел быть настойчивым! Он читает,  изучает языки — латынь, французский, итальянский. И еще учится пони­мать и любить красоту. В 8 лет он дал первый публичный концерт. В  12 лет он становится учеником  Христиана  Готлоба Нефе, который покорил сердце мальчика. Под его руководством он сам начинает сочинять. В 17 лет он берет на себя заботы о младших братьях,           а жизнь  продолжает наносить удары. Оспа, обезобразив­шая его   лицо, тиф, навсегда подорвавший здоровье. Но рядом  с ним   всегда была музыка. Он играл на клавесине, скрипке, альте, флейте, органе...

В 18  лет его знает весь Бонн.  Он — один из первых виртуозов, растет  слава Бетховена-композитора. Но черная тень несчастья долго шла  за ним по пятам и вот настигла: Бетховен теряет слух. Слух —    его гордость, его сила. Слух — его власть над людьми, его будущее.     Нет, он не может уйти из жизни, не сказав всего, что носит в себе, что выстрадал и понял. Не для себя — для других будет он жить,  искусством своим служить людям, отдать им себя без остатка. В эти самые черные дни к нему пришла музыка Героической        симфонии. Она явилась, чтобы спасти его.

Ромен Роллан писал: "Если мы печалимся о мирских страданиях, он приходит к нам, словно садясь за рояль перед тоскующей матерью, и без слов утешает плачу­щую песней просветленной печали. И когда мы устаем от вечной бес­полезной борьбы с заурядным в пороке и в добродетели, какое не­выразимое благодеяние снова окунуться в этот чистый океан воли и веры! От него исходит заразительная сила бодрости, счастье борьбы, опьянение совести, ощущающей в себе бога. Какая победа равна подоб­ной, какая битва... может сравниться со славой такого сверхчеловече­ского напряжения, с этим ярчайшим торжеством духа на земле…»

«У Бетховена крепкие руки с короткими, толстыми, точно при­плюснутыми пальцами — совсем не похожие на руки музыкан­та. Но он начинает играть — и руки преображаются. Кисти становятся подвижными, гибкими, пальцы внезапно оживают. Их движения теперь настолько выразительны, что, кажется, не слыша звуков, можно понять, о чем они говорят. Руки словно обособляются от человека и начинают жить самостоятельно. Впечатление это еще усиливается и оттого, что Бетховен на них не смотрит. Взгляд его обращен куда-то в темноту. Похоже, что он не играет, а размышляет вслух. Или ведет напряженный диалог с каким-то собеседником, непреклонным и грозным. Бетховен его убеждает, молит — все напрасно. И тогда разго­рается бой.

Целый шквал звуков взрывает тишину. Гудят басы, звенит летящая стрелой мелодия. Она поднимается все выше, выше она уже почти у дели, но, едва достигнув ее, низвергается ( высоты. Новый взлет — и новое падение. Пальцы Бетховена с невероятной легкостью мелькают, несутся, то яростно швыряя звуки в темноту, то осторожно нанизывая их на тонкую неви димую нить, то эту нить обрывая.

А потом все стихает. Руки успокаиваются, чуть покачиваясь на клавишах. Под осторожными пальцами рождается другая мелодия, трепетная и нежная. Она кого-то зовет, сначала робко, потом все более и более настойчиво. Она завладевает всем ин­струментом. И только в басах стучит и стучит тревожный ритм — пальцы чеканят его железным ударом. Так бьется человеческое сердце.

Бетховен играет с упоением, с неистовством».

Л. Гингольд. «В поединке с судьбой»

Из книги С. Хентовой «Лунная соната Бетховена»

«Нежность, печаль, раздумье. Исповедь страдающего человека. В му­зыке, которая как бы рождается и развивается на глазах у слушателя, сразу улавливаются три линии: нисходящий глубокий бас, мерное ука­чивающее движение среднего голоса и умоляющая мелодия, возникаю­щая после краткого вступления. Она звучит страстно, настойчиво, про­бует выйти к светлым регистрам, но в конце концов падает в бездну, и тогда бас печально завершает движение. Выхода нет. Кругом покой безнадежного отчаяния.

Но так только кажется. После первой части возникает маленькая часть, названная Бетховеном Allegretto.

Что представляет собой эта лирическая часть, которую Франц Лист назвал "цветком между двумя безднами"? <…>

Финал — главенствующая часть сонаты и естественное завершение ее драматических событий. Здесь все, как в жизни, как случается у многих людей, для которых жить — значит бороться, побеждать стра­дания.

Лаконизм, естественность, органичность, простота распространяют­ся на все части и элементы произведения. Все в сонате логично, ясно и вместе с тем импровизационно, полно непосредственного чувства и идет, как говорил Бетховен, "от сердца к сердцу".

«Лун­ная соната» продолжает жить, волновать людей, ее исполняют выдаю­щиеся музыканты.

В "Запис­ках" современницы поэта Александры Осиповны Смирновой содер­жится примечательный факт об интересе Пушкина к творчеству Бетхо­вена. Однажды  поэт застал у нее в гостях пианистку Гирт, называвшую себя ученицей Бетховена. Пуш­кин стал расспрашивать Гирт о жизни Бетховена, "об его глухоте, об его меланхолии, об его оригинальных идеях", потому что о жизни Бетховена и обстоятельствах создания его произ­ведений в пушкинскую пору в России еще не знали.

Но через несколько десятков лет  героиня романа Л. Толстого "Семейное счастье" играет "Лунную" сонату. Немецкий писатель Аминтор создал роман, построенный на острой драматической канве "Лунной". Роман так и называется — "Соната в до-диез миноре". Русский поэт К. Бальмонт написал стихотворение "Лунная соната", которое было положено на музыку советским композитором А. Па­щенко.

Горячий отклик музыка "Лунной" сонаты вызывала у Горького, вот воспоминания пианиста Григория Гинзбурга:» «...Я начал с "Лунной" сонаты Бетховена. Иногда во время первой части мне удавалось краем глаза увидеть сосредоточенное лицо Горь­кого. Его углубленность в музыку была столь велика, что, даже не зная, кто это, можно было сказать, — это слушает человек исключительной душевной силы и воли. Впоследствии, читая Горького, я не раз вспо­минал его лицо в эти минуты. Какие мысли и образы волновали его? Не те ли, о которых писал он в своем автобиографическом рассказе "Музыка": "Сначала мелодия пьесы была неуловима; альты и тенора звучали бессвязно, тяжелые вздохи басов говорили о чем-то настойчиво и строго, а в общем это напоминало картину осени: по скошенным лу­гам, по жухлой траве течет сырой, холодный ветер, зябко трепещет лес под его натиском, роняя на землю последние золотые листья. Вдали уныло поет колокол невидимой церкви.

Потом среди поля явился человек с открытой головою: высоко подняв руки, он бежит, гонимый ветром, как перекати-поле, — бежит и все оглядывается назад. Глухой, темный гул сопровождает его, а дали полевые становятся все шире, все глубже, и, умаляясь перед ними, он исчезает с земли.

...Снова меня обнимают торжественные аккорды. Я слушаю их, за­крыв глаза. Мне кажется, что большая толпа людей стройно и едино­душно молит кого-то, — молит со слезами гнева и отчаяния".

У писательницы Зои Воскресенской есть рассказ "Лунная соната" — о беспокойной ночи в Вологде, где жили мать Владимира Ильича Ленина Мария Александровна Ульянова и его сестры.  "...Спокойная ласковая музыка, словно кто-то в тихий вечер поет у нёмолкнущего ручья, и чудится — ветер осторожно перебирает шеро­ховатые, прямые, как струны, стволы высоких сосен».

В старинном русском городе Ростове, славящемся памятниками  древнего зодчества, сохранились удивительные колокола, звон которых собирает людей со всей округи. Среди колокольных мелодий самая знаменитая — "егорьевский звон" — воспроизводит начало "Лунной" сонаты. "Лунная" звучит в колоколах так красиво, что этот "егорьевский звон" специально при­езжал слушать великий певец Федор Иванович Шаляпин. Приезжал в Ростов и просил всегда: "Сыграйте егорьевскую "Лунную".

Когда и как проникла соната в старинный город, к звонарям, не знакомым с нотной грамотой, никто не знает. Сила искусства такова, что не существует для него препятствий, времени, границ...

ПУЧЧИНИ

Пуччини — крупнейший, после Верди, итальянский композитор, развивав­ший реалистические принципы национального оперного искусства. В со­временных сюжетах и в повседневном быту простых людей (иногда в экзоти­ческой обстановке Востока или дальнего Запада) он искал материал для во­площения житейских драм, основанных на острой любовной коллизии. В операх, отмеченных глубокой человечностью и силой чувств, Пуччини пред­стает как мастер вокального письма, щедрый мелодист, знаток сцены. Eго  произведения отличаются напряженным драматизмом, стремительным разви­тием действия.

Джакомо Пуччини получил  музыкальное образование в Миланской консерватории, , первые оперы были хорошо приняты публикой и критикой. Сегодня с большим успехом на сценах театров идут его  «Тоска», «Чио-Чио-сан» («Мадам Баттерфляй»), «Богема», «Турандот».

В последней  причудливо перемешаны восточная пышность и кровавая жестокость, реальность и символика.

Принцесса Турандот полна ненависти ко всему мужскому роду, никто        не сможет стать ее мужем, не разгадав её загадок; за­гадок    три — смерть одна. Загадки Турандот очень поэтичны:         

·        Что за яркое виденье рождается ночью и манит челове­ка,  а утром умирает, чтобы ночью возродиться?

·        Что  подобно пламени и не пламя? Если гибнет   человек — оно застывает, а если побеждает — то пылает,  словно солнце?

·        Что подобно льду, но от огня  замерзает? Хочешь быть свободным — оно держит тебя в рабстве, а станешь его рабом — сделает царем?

Влюбленный Калаф отгадывает все, но не хочет получить руку принцессы  против ее воли — ему нужна любовь. Он бесстрашно предлагает ей разгадать к восходу солнца только одну загадку: во всем Пекине ни один человек не знает его имени; пусть принцесса назовет его, и тогда он готов уме­реть. Хотите узнать, чем там дело кончилось? Смотрите и слушайте великого Пуччини!

КАБАЛЕВСКИЙ

В детстве ему приходилось много играть, он вспоминал:  «Любимейшее мое занятие — импровизация — было названо обид­ным словом «бренчать». Но я не сдавался.   Променять им­провизирование на разыгрывание ненавистных упражнений я не мог. Я устроил восстание...             В доме собрались гости. «А сейчас Митенька сыгра­ет нам    пьеску Бурхмюллера!» Я сел за пианино, намертво нажал  педаль и, что было силы, в самом быстром темпе, на какой               был способен, про­грохотал специально подобранный для этого случая, модный в те го­ды «Матчиш».  Эффект был велико­лепен! Мои слушатели во главе с учительницей были шокированы так, словно я учинил нечто   совер­шенно неприличное...»

Его отстранили от занятий  музыкой на 6 лет. Но все-таки он стал композитором.

Зара Левина писала о нем: «Жизнь Дмитрия Борисовича напоминает волнующееся, никогда не утихающее море. Мне не раз приходилось видеть, как он, устав от сочинения музыки, принимался играть с кем-нибудь из друзей в че­тыре руки симфонии Шуберта, Мендельсона, Прокофьева. А затем переключался на статьи или изуче­ние иностранных языков. Завидное, замечательное качество!»

В 1962 году Дмитрий Борисович заканчивает работу над своей из­вестной теперь всему миру орато­рией «Реквием» на стихи, напи­санные по замыслу композитора поэтом Робертом Рождественским. Мы знаем несколько великих произведений подобного рода, на­писанных классиками Брамсом, Вер­ди, Берлиозом, Моцартом. Во всех этих сочинениях звучит скорбь, они обращены к памяти о тех, кого уже нет рядом с нами, это траурная музыка. В «Реквиеме» Кабалевского глу­бокая скорбь о героях, отдавших жизнь за то, чтобы сегодня цвели сады и смеялись дети, перерастает в страстный призыв, обращенный к живущим: «Не допустить траге­дии новой войны!»

Кабалевский любил работать для детей и с детьми, говорил: «Одна скучная беседа или лек­ция об искусстве для детей — это не только потерянный час времени. Скучность лекции, бе­седы дети часто принимают за скуч­ность самого искусства и с такой лекции могут унести неприязнь ко всякому искусству вообще и сами окажутся для искусства потерян­ными... Скука — убийца жизни и триж­ды убийца искусства».

Кабалевским написаны песенки на слова Вален­тина Катаева,  Аг­нии Барто, Ольги Высоцкой, Ан­тона Пришельца.

Кто не знает, например, «Вежливого вальса»  на стихи Агнии Львовны Барто:

Пусть грубость исчезнет, исчезнет навеки,

Пускай по рецептам врачей

Появится в каждой, в каждой аптеке

Лекарство для грубых детей!..

или «Лешеньку»:

Лешенька, Лешенька,

Сделай одолжение —

Выучи, Алешенька,

Таблицу умножения...

Или песня на стихи Антона При­шельца «Наш край»:

То березка, то рябина,

Куст ракиты над рекой,

Край родной, навек любимый,

Где найдешь еще такой...

Нотную бумагу Дмитрий Бори­сович берет только тогда, когда замысел произведения у него окон­чательно созрел.  Му­зыку  народного бедствия для опе­ры «Кола Брюньон» он написал за два часа в кабинете главного дири­жера театра во время какого-то совещания. Когда музыку сыграли в оркестре, музыканты устроили композитору овацию и сказали, что это лучшее место в опере.

Как-то осенью Кабалевский от­дыхал в Кисловодске. Погода была неважная, и он сочинил песенку:

ДОждь идет целый день,

РЕвматизм у меня,

МИнорное настроение,

ФАтально не везет,

СОль советуют принять,

ЛЯписом прижечь велят,

СИл больше нет терпеть.

ДОждь идет целый день...