6 – день разговора с домом

«Что за странный праздник»,-  наверняка подумали вы. Одно дело по-барски  болтать с многоуважаемым  шкапом (Чехов, «Вишневый сад»),  по-цветаевски обращаться к своему верному письменному столу… (стихотворение «Стол»)  или, например,  по-филатовски заподозрить  в молчании холодильника вольтеровскую иронию («Я заметил, что за мной шпионят вещи…»)… Но разговаривать с домами – это перебор! И все же не все так странно, как может показаться с первого взгляда.

Помните у М. Либина про гнома, который покинул свой дом:

И бывало, если гнома

Не бывало долго дома,

Старый дом о нём скучал:

Грустно ставнями стучал.

         В этот замечательный праздник я хочу обратиться к домам, живущим или жившим в нашем городе…

1. Дом, в котором работает типография.

На парадном твоем мундире – награда, подтверждающая, что здесь был штаб знаменитого А.И. Родимцева. Спасибо, что не потеряно это свидетельство твоего участия в  войне. И хотя ты не стоял на передовой, ты тоже причастен к Победе. Изменилась твоя прописка, гардероб-интерьер… Но крутая лестница осталась прежней, её ступени, должно быть, помнят шаги великого полководца. Знал ли он тогда, в дни формирования дивизии, её высокое предназначение? Здесь, в этом глазастом доме, рождалась, росла, укреплялась вера в непобедимость Сталинграда… Сейчас  ты на передовой: из твоих стен летят в мир газетные новости, приглашения, книжные новинки. Пусть продолжается твоя мирная жизнь.

2.  Школа, где учился Иван Сивко.

Есть дома, в которых живет тишина. Или её любят так, что возводят на царствие. К тебе она приходила только ночью, потому что здесь была школа. Ты был счастливым домом, ведь здесь кипела жизнь, смешав в себе детские любопытство, радость познания, страхи и победы… Внутри тебя варилось, пеклось, лепилось поколение, которому предстояло строить, растить, защищать. Ты выпускал их, как собственных птенцов, и с тревогой следил за их становлением на крыло. Одним из них был Ваня Сивко, который сам оборвал свой полет во имя нашей жизни. Ты ветшаешь, детские голоса покинули твои стены навсегда. По ночам над твоей крышей кружит Память, и нет ей покоя…

3. Дом, которого нет.

Ну, здравствуй, дом купца Шагина! Принесла ли тебе славу эта фамилия? Кем он был, твой первый хозяин? Чем торговал на нашей земле, чем жил и радовал тебя? Неведомо… Славу тебе принес поселившийся здесь Дом Пионеров и детская библиотека. Ты стал настоящим детским штабом,  в котором разрабатывались стратегия и тактика сражений и турниров, проходили тренировки и репетиции… Из твоих стен на много лет  исчезла купеческая потребность торговать… Здесь учили дружить, трудиться, сопереживать, помогать… Сколько хороших дел рождалось в твоих стенах: зарницы, тимуровское движение, неделя детской книги. Когда ты остался один, а из окон  пробился наружу бурьян, я все еще любовалась твоими башенками на крыше… А недавно мне принесли фотографии, на которых мгновения твоей гибели…  Страшный пожар  уничтожил последнюю надежду возродиться. Не купец ли отомстил?

4. Мельница.

Много это или мало для дома - сто лет? Уважаемый дом, ты не похож на дряхлеющего старичка. Ты просто оказался на обочине. Крепкий, способный трудиться для людей, стоишь одиноко непонятый, ненужный…  Иду по крепким ступеням лестницы и чувствую, как ты рад моим шагам. Смотрю сквозь старинный окон переплет твоими глазами – заброшенные дачи, заросшие  бурьяном поля…  Паутинка в твоем окне и паутина на земле…

В  углу твой законный житель   – окованный металлом трудяга-жернов,  на стене - двустворчатый старый шкаф внушительных размеров, по кресту на нем понятно, что служил он аптечкой. Точнее - аптечищей… Следы   старых газет,  грозный плакат: «А ты изучил правила техники безопасности?»  Многоуважаемый дом, кто образумит нас? Кто остановит время молчания мельницы?!

5. Дома, которые переехали.

Собаки привыкают к хозяину, им не страшны переезды, лишь бы он был рядом. Кошки привыкают к месту и возвращаются туда без хозяев. К дому… Свидетели переезда слободы на новое место рассказывали, как кошки стаями бежали по дороге за домами.

Дом, тебя оторвали от земли, вырвали с корнями, чтобы пересадить на новую землю...  Я слышу, как ты то жалобно скрипишь половицами, то сердито похлопываешь ставенками… Твои соседи тоже собираются в путь, а некоторые умерли, распавшись на окошки, косяки, перильца… Ты навсегда попрощался с грушей, щедро дарившей «гнилички» всей улице. Она давно переросла конек твоей крыши и посматривала на тебя свысока. Мощная её крона спасала  раскаленную крышу от летнего зноя, твои окна радостно распахивались во времена её весеннего обновления, осенью тебя наполнял густой аромат груш… Теперь  никогда…  Уже навсегда… Печаль твоя тонет в песочной пудре разбитой тракторами дороги…

P.S. Я открыла сборники стихов и обнаружила, что дом – частый гость поэтических страниц. Самый огромный дом, пожалуй,  у М. Лермонтова:

Мой дом везде, где есть небесный свод,
Где только слышны звуки песен,
Всё, в чем есть искра жизни, в нём живёт,
Но для поэта он не тесен.

До самых звезд он кровлей досягает
И от одной стены к другой
Далёкий путь, который измеряет
Жилец не взором, но душой,

Есть чувство правды в сердце человека,
Святое вечности зерно:
Пространство без границ, теченье века
Объемлет в краткий миг оно.

И всемогущим мой прекрасный дом
Для чувства этого построен,
И осужден страдать я долго в нём
И в нём лишь буду я спокоен.

У Валерия Брюсова в «Доме  видений»:

Видениями заселенный дом,
Моя, растущая, как башня, память!

У Ольги Берггольц с домом особая связь, она пережила в нем блокаду:

Взглянув на бывших три моих окна,

я вспоминаю: здесь была война.

И дальше:

Но если вдруг такой наступит день -

тишайший снег и сумерек мерцанье,

и станет жечь, нагнав меня везде,

блаженное одно воспоминанье,

и я не справлюсь с ним и, постучав,

приду в мой дом и встану на пороге,

спрошу... Ну, там спрошу: "Который час?"

или: "Воды", как на войне в дороге,-

то вы приход не осуждайте мой,

ответьте мне доверьем и участьем:

ведь я пришла сюда к себе домой

и помню все и верю в наше счастье...

Александр  Блок  рисует себе встречу с домом:

Сквозь цветы, и листы, и колючие ветки, я знаю,

Старый дом глянет в сердце мое.

Максимилиан Волошин  в стихотворении «Дом поэта» пишет:

Мой дом раскрыт навстречу всех дорог.

…
В те дни мой дом — слепой и запустелый —
Хранил права убежища, как храм,
И растворялся только беглецам,
Скрывавшимся от петли и расстрела.
…

Я принял жизнь и этот дом как дар
Нечаянный — мне вверенный судьбою,
Как знак, что я усыновлен землею.

А у Николая Асеева получился совершенно необычный дом:

Я дом построил из стихов!..
В нем окна чистого стекла,—
там ходят тени облаков,
что буря в небе размела.

Я сам строку свою строгал,
углы созвучьями крепил,
венец к венцу строфу слагал
до самых вздыбленных стропил.

И вот под кровлею простой
ко мне сошлись мои друзья,
чьи голоса — но звук пустой,
кого — не полюбить нельзя:

Творцы родных, любимых книг,
что мне окно открыли в мир;
друзья, чья верность — не на миг,
сошлись на новоселья пир.

Летите в окна, облака,
входите, сосны, в полный рост,
разлейся, времени река,—
мой дом открыт сиянью звезд!

Тема покинутых домов, домов на слом звучит в стихах многих потов. Андрей  Белый  в заброшенном доме:

Грущу о былом:
«Ах, где вы — любезные предки?»

Из каменных трещин торчат
проросшие мхи, как полипы.
Дуплистые липы
над домом шумят.

И лист за листом,
тоскуя о неге вчерашней,
кружится под тусклым окном
разрушенной башни.

Как стерся изогнутый серп
средь нежно белеющих лилий —
облупленный герб
дворянских фамилий.

Былое, как дым…

Вадим Шефнер:

В холодке безлюдных комнат

Не осталось их теней,

Но слои обоев помнят

Смены жизней и семей.

Здесь покоя не ищите

В упаковке тишины, —

Здесь взрывчаткою событий

Этажи начинены.

Здесь — загадка на загадке,

Свет и тьма, добро и зло...

Булат Окуджава:

Дом предназначен на слом. Но сквозь тьму, 
полно таинственного значенья, 
что-то еще шелестит по нему. 

Мел осыпается, ставенка стонет. 
Двери надеются на визит. 
И удивленно качается столик. 
И фотокарточка чья-то висит. 

И, припорошенный душною пылью, 
помня еще о величье своем, 
дом шевелит пожелтевшие крылья 
старых газет, поселившихся в нем. 

Андрей Дементьев:  

Срывают отчий дом.

Как будто душу рушат.

Всё прошлое — на слом.

Прощаемся с минувшим.

Прощаемся с собой.

Ведь столько лет послушно.

Как маленький собор.

Хранил он наши души.

Всю жизнь мы жили в нём.

Беду и радость знали.

Охвачены огнём

Мои воспоминанья.

Как жаль, что довелось

Дожить до дня такого…

Отец не прячет слёз.

Застряло в горле слово.

И дом в последний раз

Глядит на всех незряче.

То ли жалеет нас,

То ль о минувшем плачет.

В. Тушнова считает дом с любимым символом счастья, жизни:

Будет, будет, будет дом,
не останемся без крова.
Будет дом моим трудом
возведён, дыханьем, кровью,
мужеством и теплотой,
преданностью и смиреньем...
Будет, будет - мой и твой,
в соснах, в зарослях сирени,
возле родника, в логу,
на прибрежном косогоре,
дом в тайге и дом на взморье,
дом в барханах, дом в снегу...
Не навеки, - на два дня
будет дом всегда и всюду,
если буду я, а я
буду,
буду,
буду,
буду!

Но  жизнь не подарила ей такого счастья, в другом своем стихотворении она пишет:

Дом — четыре стены...

Ну, а если у нас их нет?

Если нету у нашего дома

знакомых примет,

ни окон, ни крыльца,

ни печной трубы,

если в доме у нас

телеграфные стонут столбы,

если в доме у нас,

громыхая, летят поезда?..

Ни на что, никогда

не сменяю я этой судьбы,

в самый ласковый дом

не войду без тебя

никогда.

…

Все равно –

в самый ласковый дом

без тебя не войду...

Дом мой – в сердце твоем!

И снова Андрей Дементьев:

Как живёшь ты, отчий дом,
В светлой грусти о былом?
…

Здравствуй, милый отчий дом!
Будь за нас спокоен.
Где б я ни был - ты всегда,
Всегда со мною,
Я согрет твоим теплом.

…

                       Сколько бы на свете мне не жить -
                  Век его доверьем дорожить.